#КП@feelinc
«Welcome to hell! Совершенно новый аттракцион, абсолютный рекордсмен по посещаемости, единственный в мире экземпляр, такое нельзя пропускать!» — Гласила сотня биллбордов в нашем мегаполисе.
Организаторы, по их словам, избавляют от грехов самым что ни на есть оригинальным способом: позволяют пройти и прочувствовать на себе три самых ярких человеческих порока, причем совершенно бесплатно. Якобы показывают, что ждет людей в аду, тем самым отбивая желание грешить. Самое интересное, что они не используют пресловутые анимации, мультфильмы, голограммы. Они помогают полностью погрузиться в атмосферу новоприбывшего грешника.
Чего уж они там приготовили — одному богу(или дьяволу?) известно, но хайп по этому поводу не спадает уже третий месяц.
Вот и я, поддавшись давлению массового безумия по новой «приколюхе», решил посетить настолько экзотическое мероприятие. Да и чего терять? Работы нет, учеба на честном слове держится, девушка решила, что мы друг другу не подходим и ушла. Но это не суть.
Суть в том, что я уже стоял, как и сотни людей рядом со мной, перед поистине огромным шатром, по размерам превосходящим с десяток дирижаблей.
Напоминал он то ли извергающийся вулкан, то ли огромный, гнойный прыщ — я так и не определил. Смог лишь выделить каноничные черно-красные цвета, красиво пульсирующие по всей площади шатра.
«Мда, ну и заморочились же», — подумал я. — «И сколько же все это удовольствие стоит?»
— ...совершенно бесплатно, вы получите массу новых эмоций и впечатлений! — голосил зазывала.
Бесплатно? Вот так чудо. А какой им с этого профит? Отмывка денег? Секта? Бинарные опционы?.. Бред. Занимайся они чем-то подобным и в таком масштабе — их бы давно прикрыли.
Быстротекущая очередь сокращалась и вскоре я стоял у канонично усатого мужика в шляпе, с старинного вида пергаментом и перьевой ручкой.
— Имя, грешник, — глубокий бас мужика гипнотизировал, будто сирены мореплавателей в тех сказках. — Назови свое имя и присоединись к нам, Владыка ждать не любит.
«Знаю я одного владыку, что ждать не любит и присоединяет к себе всякое, хе-хе».
— Владимир, — Меня окинули взглядом, будто прочитав мои мысли с околополитической шуткой и приняв мое имя за иронию.
— Принято. Проходи внутрь и познай все грехи людские и наказания страшные!
— Чересчур пафосно и напущено, вам не кажется?
На мое замечание реакции не последовало. Мужчина будто забыл о моем существовании вовсе. Что ж, более странным это стать уже не сможет, поэтому я смело откинул вуаль шатра и шагнул внутрь.
В нос ударил едкий запах серы, а температура явно отличалась от той, что на улице, причем в плюс. Не сказать, что было слишком дискомфортно, напротив — это добавляло определенную атмосферу и помогало в погружении.
Помещение после входа представляло из себя комнату с одной лишь дверью, над которой висела табличка «Первый порок — Жестокость». Я, конечно, не ожидал всяких рек и мужиков в лодке, но рассчитывал на минимальную презентацию, организованную группу или, хотя бы, сопровождающего.
И если очередь так быстро сокращалась, то где другие желающие? Я тут туплю уже минут десять, а никто так и не зашел. Да и потом, разве могла на мне она закончиться? Там ведь за мной с дюжину людей было...
Отбросив мысли назад, приняв атмосферу абсурда, я решил не пытаться быть умнее всех и просто вошел в дверь.
Сначала я не поверил своим глазам, но, протерев их и ущипнув себя пару раз за причинные места, я понял, что не сплю.
Я стоял в холле обычной, начальной школы, коих было сотни в моем городе.
Проработав волонтером несколько лет, я встречал строения подобного типа не один десяток раз. Но дело было не в этом. Я в чертовой школе! Я четко помнил, что находился в шатре, что на отшибе города, ибо в иных местах он просто не помещался. Как это возможно? Они воссоздали целую школу? Нихрена себе. Что ж...
Мои мысли прервал детский вопль, исходящий из-за угла. Я ринулся к источнику звука, но он нашел меня сам. Хилый паренек катался по полу в истерике, пытаясь затушить полыхающий огонь на волосах.
Я не мог пошевелиться и просто стоял, словно статуя, с ужасом наблюдая за происходящим.
Следом за выкатившемся пареньком выбежала тройка гогочущих школьников, заливисто смеясь над горем паренька. У одного из них была зажигалка в руке, что, по большому счету, намекало на виновника пожара на голове ребенка.
— Какого вы тут...
Но мое замечание резко прервал новый поток крика. Зачинщик с зажигалкой в руках, от души так пнул пацаненка по носу, что из того мгновенно хлынула кровь. Удар, еще удар. Пинали дергающееся тело мальчика уже все трое, превращая его голову в кровавый фарш. Меня пошатнуло, в глазах стало мутно и я отключился.
Очнулся я в знакомой комнате с одной дверью, с надписью сверху. Только вот написано уже было «Второй порок — Жадность».
Отказываясь верить в происходящее, я развернулся и хотел было выбежать из шатра, но чрезмерно высокий градус абсурда повышался с каждой секундой, и что-то мне намекало, что выхода сзади меня не окажется.
Намекало, например, мое зрение, которое отчетливо видело единственный вход и выход. И это была дверь с новым кругом.
Делать нечего. Я попытался убедить себя в том, что это лишь часть аттракциона и вошел в дверь.
Из открытой двери меня обдал свежий воздух. Чего? Улица? Внутренний двор? А может быть. Территория шатра оцепляла несколько километров, что позволяло реализовать подобное. Клетки, собаки, несколько таких же как и я в прошлом волонтеров.
Собачий приют. Возле калитки, являющейся входом в приют, о чем-то спорили худенькая женщина и пузатый дядька, чье пузо отлично выделялось контрастом. Не менее контрастным было и то, что прямо напротив весьма бедного, скромного приюта, стояло несколько дорогущих машин и пара человек, видимо, охраны.
Я решил подойти поближе и узнать суть разговора.
— Михаил Степанович, вы не можете оставить на улице двадцать бездомных собачек. Это же не по-человечески! — женская речь, плавно переходящая в истерику, была направлена на абсолютно равнодушного, жирного мужика.
— Могу. На ваших собак мне плевать. Администрацией утверждено: здесь будет построен развлекательный комплекс. У вас есть два дня на то, чтобы свернуть свою шарашкину контору и убраться отсюда.
— Но... Как же...— женщина явно была ошарашена.
И ведь правда. Нельзя же так, в городе полно свободных пустырей, строй — не хочу. Чем собаки-то помешали?
— Уважаемый, — я не выдержал и вмешался. — А на каком основании вы собираетесь застраивать территорию, отведенную под собачий приют?
— А на каком основании ты, пацан, задаешь мне такие вопросы? Эта территория принадлежала прабабке этой сумасшедшей. А по закону, после перехода владения землей, она была обязана оформиться в ближайшей администрации и платить налоги. Чего она, конечно, не сделала. Теперь эта земля официально принадлежит государству, то есть мне. А ты, если прямо сейчас отсюда не свалишь, станешь кормом для этих шавок на ближайшие пару дней.
— Какие налоги, дядя? Они еле сводят концы с концами, чтобы содержать приют, откуда у них деньги на налоги?
— А мне какое дело? Закон есть для того, чтобы его исполнять. Она закон нарушила, она несет наказание. На моей земле блохастые псины разгуливать не будут.
— Да на, жри свою землю! — я не выдержал и, набрав солидную кучку грязи в руку, что было сил запустил ее в его свиное рыло.
— Ах ты сука! — Мужик судорожно начал оттирать грязь с пиджака и лица. — Ты знаешь, сколько это стоит?! Миша, Вадим, объясните этому щенку, где его место.
В ту же минуту, мне в бороду прилетел тяжеленный кулак одного из амбалов и мое бесчувственное тело рухнуло на землю.
Когда сознание включилась, мне даже не надо было открывать глаза, чтобы понять, где я.
Шатер. Как необычно. Челюсть болела, а голова раскалывалась: то ли от удара, то ли от происходящего.
Сколько времени прошло? Где я? Что стало с тем школьником и собаками? Или же это часть представления, настолько реалистичного, что сводило с ума.
«Завершенное надо довести до конца», — прогремел не пойми откуда басистый голос, а я заметил дверь и табличку. «Третий порок — Равнодушие».
Оживленный проспект. В голове не укладывалось уже ничего. Если школу и приют можно было объяснить, то это не поддавалось никакой логике. КАК можно было воссоздать оживленную дорогу, с десятком-другим машин, проносившихся мимо меня ежесекундно?! Поняв и приняв, что пытаться найти логику в декорациях бесполезно, я стал искать воспроизведение сценария в новой локации. Нашел. Дед, лежащий на земле, тянущий к небу руки.
«Алкаш, ничего интересного», — пронеслось в голове.
«Открой глаза!» — донеслось откуда-то извне.
Подойдя поближе, я понял, что от него не несет перегаром, одежда чистая, кожа опрятная, а сам он держится за сердце. Черт... Во мне медика, как в нашей власти совести.
— Помогите, кто-нибудь! Вызовите скорую, вашу мать!
Но люди шли. Шли, будто меня и умирающего старика тут и вовсе нет. Изредка падающие на нас взгляды быстро испарялись вдали, кто-то морщил нос, кто-то быстро отводил глаза и ускорял шаг, стараясь остаться безучастным. Старик двигался все меньше и, через время, он перестал подавать признаки жизни.
Я нес его. Он был легок, но и я не был киборгом. Я нес его. Нес вдоль дороги, пролетающих машин и серых пешеходов. Ни вдали, ни позади не виднелось зданий. Все та же дорога, машины... даже поворотов не было.
Сколько прошло времени — я не знаю. Час, два, десять. Ноги не слушались, руки дрожали, но я не мог бросить его, не мог, не мог, не мог.
В голове еще сотню раз пронеслось отрицание, пока я вновь не открыл глаза.
Передо мной была трибуна, за которой стояла блондинка в строгом костюме, натянувшая на себя дежурную улыбку.
— Спасибо, что воспользовались нашей услугой. Вы можете забрать сувениры с собой на память.
Заслонки в стене приоткрылись и зашумели.
По очереди выпал забитый до смерти паренек, худая женщина из приюта с дыркой в голове и дедушка с лицом, перекошенным от инфаркта.
Я подходил по очереди к каждому в припадочной истерике, слезы лились рекой над каждым из них, я брал их за руки, тряс, пытаясь убедиться, что это все шутка, розыгрыш, но нет.
Ни у кого не было ни пульса, ни дыхания. Они были мертвы.
Я стоял на крыше дома с бутылкой водки и рыдал. Теперь я знал, почему человеку не открывается истины. Не показывается изнанки. Это сводит с ума. Свело и меня. Теперь я видел. Везде. Жестокость, жадность, безразличие. Я не мог смотреть на это. Что меня ждет внизу? Да какая разница. Это лучше, чем наш мир. Пропитанный пороками и желчью. Шаг.
***
— Так кем вы хотите быть?
— Я... Я хочу быть олигархом возле приюта, да! Столько денег, власти! А мне дадут самому выстрелить ей в голову?!
— Конечно, конечно. Вы подходите для этой работы.
Придурковатого вида человек отправился в гримерку.
— Кем поставим его?
— Этой самой женщиной, кем же еще. Или школьником. До старика, которого несут на руках, он еще не дорос.
— А что с тем пареньком, что в каждой «комнате» сделал все правильно?
— А, Владимир... Он получил второй шанс. Проснулся первого сентября, сегодня у него первая линейка. Но теперь он знает. У него получится, я уверен. Наш Центр Реабилитации работает великолепно. Ни одна религия еще не описывала судный день так, как мы с тобой придумали. И ведь они даже не догадываются!..
